Неточные совпадения
Самгину казалось, что воздух темнеет, сжимаемый мощным воем тысяч людей, — воем, который приближался, как невидимая глазу туча, стирая все
звуки,
поглотив звон колоколов и крики медных труб военного оркестра на площади у Главного дома. Когда этот вой и рев накатился на Клима, он оглушил его, приподнял вверх и тоже заставил орать во всю силу легких...
Слово, кинутое так звонко, прямо в лицо грозному учителю, сразу
поглощает все остальные
звуки. Секунда молчания, потом неистовый визг, хохот, толкотня. Исступление охватывает весь коридор. К Самаревичу проталкиваются малыши, опережают его, становятся впереди, кричат: «бирка, бирка!» — и опять ныряют в толпу. Изумленный, испуганный бедный маниак стоит среди этого живого водоворота, поворачивая голову и сверкая сухими, воспаленными глазами.
Могучие громовые раскаты и шум дождя
поглотили все другие
звуки на земле.
Тяжелые испарения неподвижно лежали над землею,
поглощая собою все
звуки, и от этого становилось невыносимо душно.
И далее я уже продолжать не могу, а прямо бегу к фортепьяно и извлекаю из клавиш целое море веселых
звуков, которое сразу
поглощает все горькие напоминания о необходимости монологов и передовых статей…
Заревел гудок,
поглотив своим черным
звуком людской говор. Толпа дрогнула, сидевшие встали, на минуту все замерло, насторожилось, и много лиц побледнело.
В монастыре только что кончили звонить к заутрене, воздух ещё колебался,
поглощая тихий трепет меди, а пенье одинокого комара как будто продолжало этот струнный
звук.
— Полная
звуков, голосов и жизни степь, богатая тогда всеми породами полевой дичи, так сильно его развлекала, или, правду сказать, так
поглощала всё его внимание, что он без участия, слушал, а отчасти и вовсе не слыхал умных и живых разговоров Софьи Николавны.
Свист флейты, резкое пение кларнетов, угрюмое рычание басов, дробь маленького барабана и гул ударов в большой — все это падало на монотонный и глухой
звук колес, разбивающих воду, мятежно носилось в воздухе,
поглощало шум людских голосов и неслось за пароходом, как ураган, заставляя людей кричать во весь голос.
Доселе я не обращал внимания на другую сторону, Москва
поглотила меня. Страшный
звук меди среди этой тишины заставил обернуться — все переменилось. Печальный, уединенный Симонов монастырь, с черными крышами, как на гробах, с мрачными стенами, стоял на обширном поле, небольшая река тихо обвивала его, не имея сил подвинуть несколько остановившихся барок; кое-где курились огоньки, и около них лежали мужики, голодные, усталые, измокшие, и голос меди вырывался из гортани монастыря.